И.С. /

​

1.

​

Я тоже понимал язык зверей,

Сигналы трав и разговор деревьев,

Когда хватал зубами воздух древний

И торопился умереть скорей.

 

А в новой жизни двигался быстрей

По тротуару — молодой и гневный.

Запас любви истрачу однодневный

И обнимаю шеи фонарей.

 

Ждала обоих городская площадь,

Но лезли в сны озера, реки, рощи.

Мешали то ветра, то облака…

 

Я отдыхал напротив листопада,

Поглядывал на равных свысока

И наизусть учил твои наряды.

​

2.

​

И наизусть учил твои наряды,

Волнуясь перед выбором лица,

С упрямством твердорукого творца

И нетерпеньем крошечного сада.

 

Слова и слава — девочкам услада.

Когда причастность к вере отрицал,

В ответ мерцали звезды и сердца,

И совершались грозные обряды.

 

Смотрели вслед мальчишки и мужчины.

Еще не осознав любви причины,

Обнял за плечи, повернул к себе…

 

Была словам и поведенью рада.

Не позволяя чувствам огрубеть,

Сменила платье. Одарила взглядом.

​

3.

​

Сменила платье. Одарила взглядом

И наказала ждать до четверга.

Но дождь не шел. Сужались берега,

Вода мутнела от жары и яда.

 

За долгое терпение награда —

На праздник сердцевина пирога,

Угрюмый вид нахального врага

И женщина, шагающая рядом

По склону онемевшего холма.

 

По доброй воле юного ума

Над скифской степью в желтом сарафане

Не Каменная Баба дикарей —

"лендровер" приготовлен для сафари —

Хозяйка троллей, домовых и фей.

​

4.

​

Хозяйка троллей, домовых и фей.

Но из цветов и листьев тамариска

Ее венок. Я не боялся риска,

Когда любви хотел изведать с ней.

Не пей из глаз безумия, не пей.

Не подходи к ней ласково и близко.

Ты занесен уже в иные списки

И должен первым развлекать гостей.

 

Но жаден стон исторгнутый вдвоем.

Еще хочу! Замкнулся окоем

Звездой Венерой. Давит обруч ночи.

 

Срываются слова, как трупы с рей,

И не умерит выкриков порочных

Акустика картинных галерей.

​

5.

 

Акустика картинных галерей

И детский запах загорелой кожи… —

Пародия на ложь, но как похоже!

Спешу поставить жирное тире.

 

Когда я стану младше и храбрей,

Не муж постылый — утренний прохожий,

В зародыше измену уничтожу.

Но чем чужие руки обогреть?

 

Вдруг вырвется сквозь губы на свободу, —

Люблю тебя! Завоют непогоды,

Укроет снег тропинки и следы

По всей спирали городского ада.

 

Идеи, что достаточно тверды,

Возвысит медь военного парада.

​

6.

 

Возвысит медь военного парада,

И я шагну, выпячивая грудь.

И буду в геликон голодный дуть,

Жуя лимон семейного уклада.

 

Смеяться над отчаяньем не надо.

Судья-судьба подумает чуть-чуть

И приговор: "Любимую забудь".

Последнего швырнет в людское стадо.

 

Исчезнет голос в хохоте и реве.

Затылки, плечи и приклады — вровень.

На тротуаре дамочка визжит…

 

Очнусь в ночи — целебная прохлада,

Цикады насмехаются во ржи,

И нежатся лукавые Плеяды.

​

7.

 

И нежатся лукавые Плеяды

Над гордыми развалинами дня.

Еще никто так не ласкал меня, —

Пощады, нежнокожая, пощады!

 

Искусство, наваждение, услада —

Владеть живым движением огня:

Отдал. И нужно в тот же миг отнять.

И выиграть, и проиграть с досадой.

 

Когда устану, отпусти крыло,

Исчезни за зеленое стекло,

За слой воды, за облака и тени.

 

Достался конь пегасовых кровей,

Но всякий раз теряет направленье

В прожекторах зенитных батарей.

​

8.

 

В прожекторах зенитных батарей

Ослепнут морды ангелов и бесов.

И вырастет шуршащая завеса

Из красно-желтых листьев октябрей.

 

Смелей, зеленоглазая, смелей, —

Пока заря скрывается за лесом,

Пока я молод, выспался и весел,

Устроим пир привычек и страстей.

 

Наскучило влюбляться — вот беда!

Быть может, чай и свежая еда

Нам возвратят утраченные силы.

 

Безделицам веду унылый счет.

Февраль. Коллеги к рифмам поостыли.

Кто колдовал богатство и почет?

​

9.

 

Кто колдовал богатство и почет?

Любовь уходит как вода сквозь камни.

И молодость, и лето в Лету канут,

И время на раздумья истечет.

 

На долгую дорогу обречен,

Меняю расстояние меж нами,

Заканчиваю день, мирюсь с богами

И упираюсь в Шар Земной плечом.

 

Не самый смелый из его сынов.

Любитель пива и высоких слов,

Но все же сотворил тебя неплохо.

 

Писать стихи… Видать попутал черт.

Теперь терпи, покуда я не сдохну —

Осталось октябрей наперечет.

​

10.

 

Осталось октябрей наперечет.

Где дом? Годам один иду навстречу.

Душой бессмертен, телом, жаль, не вечен,

А новое носить не мой черед.

 

Красивая девчонка подойдет,

Но мне и улыбнуться будет нечем.

Любовями как шрамами отмечен…

Что грешных после смерти развлечет?

 

Исчерпаны доступные пороки:

Стакан вина, беседа о высоком,

Безденежье, безделье, никотин.

 

– Который возраст?

– Ждите. Скоро тридцать.

Скитальцы ненаписанных картин —

Больное небо покидают птицы.

​

11.

 

Больное небо покидают птицы,

И медленно пустеет голова.

Ищу напрасно точные слова —

Им неоткуда больше появиться.

 

Но всякий день являются девицы

И говорят, — Ну что же ты? Давай!

И голос их звенит как тетива,

Отпущенная пальцами убийцы.

Покой, прогулки, молоко и мед

И молодость опять свое возьмет.

Захочется доверчиво, как прежде,

Попробовать красивого вина,

Увидеть, как рождается надежда —

До лба земною тяжестью полна.

​

12.

 

До лба земною тяжестью полна,

Идешь, качая бедрами, вдоль Дона.

Такую бы и я назвал мадонной

В далекие отсюда времена.

 

И дремлет в травах утренний туман,

И взгляд зеленый кажется бездонным,

Пока я остаюсь в нее влюбленным,

Пока владеет милостью она.

 

"Казнить перед народом дурака

За то, что смела дерзкая рука

Марать бумагу глупыми стихами!"

 

Ах, как она застенчиво-нежна…

Со всеми первородными грехами —

Любовь до гроба. До утра — жена.

​

13.

 

Любовь до гроба. До утра — жена.

До осени — забавная игрушка.

Дай укушу за розовое ушко

И поклонюсь, — Приказывай, княжна!

 

Мне так победа над собой нужна!

Вооружен от пяток до макушки:

Бенгальские пожары и хлопушки.

Но прячу жало финского ножа

 

И враг лелеет в Зазеркалье финку,

К финальному готовясь поединку.

Кем восхищаться и любить кому?

 

Не лучше ли до крови помириться?

Серьезная достанется ему,

Мне женщина улыбчивая снится.

​

14.

 

Мне женщина улыбчивая снится,

А рукопись осталась на столе

В чужом саду. Ей суждено истлеть

И в поросли весенней воплотиться.

 

В стволы и ветви мятые страницы

Войдут и проживут еще сто лет.

Пока мы будем яростно стареть

И забывать друзей любимых лица.

 

Когда умру, не стану пить из Леты.

Пойду опять бродягой и поэтом,

Чтобы однажды вспомнить на заре,

Как в августе недолгую неделю

Среди деревьев и других изделий

Я тоже понимал язык зверей.

​

МАГИСТРАЛ

 

Я тоже понимал язык зверей

И наизусть учил твои наряды.

Сменила платье, одарила взглядом

Хозяйка троллей домовых и фей.

 

Акустика картинных галерей

Возвысит медь военного парада,

И нежатся лукавые Плеяды

В прожекторах зенитных батарей.

 

Кто колдовал богатство и почет?

Осталось октябрей наперечет, —

Больное небо покидают птицы.

 

До лба земною тяжестью полна,

Любовь до гроба. До утра — жена, —

Мне женщина улыбчивая снится.