Внезапна смерть, любовь и города.

Когда толкнет к неведомому жажда.

Шагнем из дома за порог однажды.

Простим и не вернемся никогда.

Недолог путь, и годы коротки.

Судьбе спасибо — судьи наши строги.

Все города стояли у реки.

Но только этот — на моей дороге.

 

/ Посвящается Львову /

 

Монолог первый

 

До поворота — тысяча шагов.

Желание рождает нетерпенье.

Кивают вслед раздвоенные тени

Под тиканье прирученных часов.

И каждый переулок уведет

В глухие тупики и подворотни,

Где желтый страх под фонарями ждет,

Никто не спит, не плачет, не поет.

Бежать собрался? Досчитай до сотни.

И каждый переулок отворит

Высокие доверчивые двери, —

Там тяжело седой собор стоит,

Над крышами твоя звезда горит

И лижут руки каменные звери.

 

Вдоль улицы крадется тишина,

Каштаны чутко сторожат аллею.

Сегодня завтра небом заболею —

Глаз не спускает белая луна.

Любимая, довольно простоты,

Не сердце — ночь мои ломает ребра.

Едва закат за стройками остыл,

Бессонница швыряет камень пробный

И горячо глядит из пустоты.

​

​

Воспоминание первое

​

Легка походка — восемнадцать лет.

Чужд сожалений разум беззаботный.

Дешевым алкоголем разогрет,

Не по сезону зимнему одет,

Врага и друга обниму охотно.

Держусь поближе к середине дня,

Толпа смешит дешевую игрушку.

К любой красивой подойду, не струшу,

Шепну нахально в шелковое ушко, —

Веселый нужен? Полюби меня.

Почетный житель площадей дневных,

Ночной хозяин мокрых переулков…

Когда бы не истрепанный мой стих,

Я и теперь не вспомнил бы о них,

Всегда на завтрак получая булку.

Валяются приметы на пути.

Еще вчера я мог бы догадаться,

Что мне давно минуло восемнадцать,

Сумел бы над собою посмеяться,

Захлопнуть ночь — ни выйти, ни войти.

Наука впрок. И не о чем жалеть.

Какие песни пели за столами!

Желания исполнятся на треть —

Хватило б силы отодвинуть смерть,

Когда она посмеет… между нами.

 

Зайду погреться в тесный полумрак.

Две кружки пива — ровно по карману.

Погаснет снег, стемнеет кое-как.

Я обхожу прохожих и собак —

Весь предвкушенье нового обмана.

 

​

Монолог второй

 

Изгиб пространства предопределен

Загадками живого воплощенья

Непонятых, недвижимых времен

Истории — потомкам в утешенье.

Всё в камне, в переулке, во дворе —

Умей читать магическую книгу.

Умей терпеть, не поддавайся крику —

Так чернят осень в позднем ноябре.

Замри вот здесь, напротив старых стен.

Замри, как есть — от боли до улыбки.

Мгновения соединенья зыбки,

Легко спугнуть начало перемен.

Я сам ни разу не определил

Секундомером узкий промежуток…

Вдруг древний город вздрогнул и застыл.

Неузнаваем. Независим. Жуток.

Сгустилась в человека чья-то тень,

И морда льва осклабилась клыкасто,

Сигнальный факел заметался часто,

И я поставил ногу на ступень…

 

 

ВСТРЕЧА ПЕРВАЯ

 

Стражник

 

Подъем, в бойнице — узкая звезда,

За лесом свет какого-то пожара.

Врагу придется повернуть назад-

По всей округе сожжены амбары.

Стою один на каменной стене.

Давно привык, над крышами не страшно.

Иное дело — выжить в рукопашной

И бой закончить на чужом коне.

Бывает, ловко отведешь удар,

Уже другой свистит в лихом замахе.

И будь ты трижды млад иль трижды стар —

Живое тело под стальной рубахой.

И сильных протыкают ни за грош,

И слабых убивают в беспорядке.

Едва Марии "Аве" пропоешь,

Едва украдкой дух переведешь,

Глядишь, а смерть уже хватает пятки.

Дай Бог нам счастья. Горожане спят,

Луна идет — бессменный Стражник ночи.

Недавно кости выбросил на "пять",

И мне партнер несчастье напророчил.

Кому-то нужно города беречь.

Не стены — люди лучшая защита.

На будущей войне не все убиты,

Поскольку честно выкован мой меч.

​

​

Воспоминание второе

 

Да, девушка! И девушка была.

Стройна, конечно, неглупа, красива.

Я пил портвейн молдавского разлива,

Все остальное осень приплела:

Дожди, туманы, лунные глаза…

Прижала блажь. Откуда столько пыла?

Она меня за скромность не любила,

Но я себе ни в чем не отказал.

Всё помнится, цветы, Гоген, Амур,

Небрежный локон, тонкое колено.

Индийский чай, влечение… Но — чур!

Борюсь с похмельем, как топор с поленом.

Конец один: диплом. Работа. Муж.

Я избежал страдания и боя,

Кружил вокруг поэзий, женщин, луж

И ветра ждал, и неба под собою.

И блажь уже, казалось, позади —

Она внизу, спиной ко мне и птицам.

Еще Любовям суждено случиться,

Еще по жилам юность загудит.

Асфальт, фонарь, чуть начатая ночь —

Подлунной сцены скудное убранство.

Готов был даже Музу приволочь

И, как шарманщик маленькую дочь,

Заставить петь под окнами романсы.

 

​

ВСТРЕЧА ВТОРАЯ

 

Женщина

 

Похолодало… Слушай, не спеши.

Мне одиноко на кривом бульваре.

В такую ночь недолго согрешить —

Луна в зените, голова в угаре.

Нет никого па сотню лет вокруг:

Убийцы, недоучки да калеки.

Ты мне лицом напомнил человека,

Который птиц умел кормить из рук.

Он думал, можно честно побеждать…

Признайся, я пока не постарела?

Дала в дорогу хлеба и деньжат…

Быть может, пуля мимо пролетела?

Колода карт и кофе натощак,

А он — по слухам — спит в земле далекой…

Дробимый, ненаглядный, синеокий!

Семь лет назад вернуться обещал.

Я истово молила о любви

Луну, апрель, прохожего и Бога.

Шептала: "Я готова, позови…

(Девчонка-две-косички, недотрога).

Терпенья чаша выпита до дна.

Могу рожать. Умею веселиться.

Чего тебе, молоденький, не спится

Не видишь, что ли — женщина одна?

Иди сюда. Поговори со мной.

Дай руку мне. Ну, что же ты? Смелее…

Пусть не бывает счастья под луной,

Но этот город утешать умеет".

 

 

Монолог третий

 

Всего минута — площадь пересечь.

Сердечной мышце — сорок сокращений.

Лишь ощущенье верности сберечь

И твердо знать, что Родина священна,

И справедливость выдержать оплечь.

Трава пробьется к небу сквозь базальт,

И эта площадь станет вновь поляной.

А мы с тобой так трудно и так рьяно

Торопимся и не глядим назад.

Ликуй, пророк! Сбылись твои слова

На зависть всем Кассандрам и Сивиллам.

Гляди, добро повсюду победило,

Но с чьих-то плеч скатилась голова.

Стабильно правят мудрые вожди.

Но сталкивались лбы, надежды, годы.

На вид — стоит хорошая погода.

Па слух — идут бесцветные дожди.

Предназначенье мало угадать,

И телу недостаточно закалки —

Вступает в силу детская считалка

Про то, что зайчик вышел погулять.

Охотники обучены стрельбе,

И с вечера накормлены собаки.

Что остается умному тебе? —

Не промахнуться в человечьей драке.

Швыряю взгляд по площади пустой,

Ищу вокруг ошибку или камень.

Спасенье где-то рядом с облаками,

По справлюсь ли, бескрылый, с высотой?

​

 

Воспоминание третье

 

На кухне, где кончается "сегодня"

И сразу начинается "вчера"

За часом час… К любви и непогоде,

И к первой неосознанной свободе

Успеем возвратиться до утра.

Дождь не заставит ждать и волноваться —

Уж с вечера дышалось тяжелей.

Так за любовь — отраду юных дней

И за свободу — спутницу дождей

Поднимем тост, покуда бьет двенадцать.

Помолодею. Здравствуйте, друзья.

Я рад, что помню имена и песни.

У памяти единственный изъян —

О будущем ни слова, хоть ты тресни!

А прошлое так близко в этот раз,

Что может оказаться настоящим.

Воистину, кто ищет, тот обрящет,

Движения по-прежнему изящны,

Но кто простит морщины возле глаз?

Друзьям желаю зиму одолеть —

Все остальное будет им по силам.

И я словам предпочитаю плеть,

Когда в лицо приходится смотреть

На перепутьях этим… шестикрылым.

 

Скучна разлука, встречи коротки.

До октября добрался — ну и ладно.

Хороший запах: кофе и лаванда.

И на душе спокойно и отрадно,

Когда коснешься дружеской руки.

 

 

ВСТРЕЧА ТРЕТЬЯ

 

Палач

 

Как важно выбрать правильно топор.

Как важно свой удар представить прежде.

Эх, не могу привыкнуть до сих пор…

Да снизойдет к преступнику надежда!

Большое солнце. Ратуша. Народ.

Шершавость досок чувствую ступнями.

Король лениво шевельнет бровями,

И связанного вытолкнут вперед.

Мне наплевать на звание и пол,

Я — исполнитель самой главной роли.

Монах глаза возводит на костел

И что-то шепчет о земной юдоли.

Топор легко присох к моим рукам.

(И почему у них потеет шея?)

Не бойся, бедолага, я сумею.

Одним ударом. Р-раз! И — пополам.

Как милость, прозвучала тишина,

Взлетел топор, блеснул в глаза и в души…

Сегодня невозможная луна.

Нет, не заснуть. Волнуюсь или трушу?

Как важно выбрать правильно топор,

Как важно свой удар представить прежде.

На улице со мною всякий вежлив,

Но с кем сынишку выпустить во двор?

 

 

Монолог четвертый

 

Газеты и учебники соврут…

Свернул, поднялся, вышел под аркаду.

Старинный парк, прохладная отрада —

Пристанище, прибежище, приют.

Утихли птицы в суете листвы,

Недолго ждать росистого рассвета.

Кончается поэзия, увы.

Причесана Эвтерпа и одета.

Мы с ней еще пройдемся в этот час

По темным и запутанным аллеям.

Луна клонится, ежится, алеет…

Одна усталость примиряет нас.

Руки коснулась, — дальше не ходи.

Легко вбежала по шальным ступеням,

Не обеднеют дети и дожди,

Поэты и пятнистые олени.

Смешалось всё: деревья, смех, вода,

Аллея, балюстрада, дерзновенье.

Внимай скорее лунному мгновенью —

Все духи тьмы уже летят сюда.

В движении меняется восторг.

Фигура. Мрамор. Плиты и перила.

Ваятель наваждение исторг,

И статуя глаза навек открыла

И так застыла посреди луны…

Мои шаги уже не узнавая.

 

Среди травы, деревьев и развалин

Следы свиданья будут не видны.

 

 

Воспоминание четвертое

 

Глаза закрою — низкий потолок,

Пространство, отведенное под сцену,

Немой рояль — от дров на волосок,

Окно на крышу — воздуха глоток,

Для зрителей скамейки по колено.

Реальный мир, предметная среда.

За стенами — деревья, ветер, звезды.

А я в "среду" вколачиваю гвозди.

И не было смешливей и серьезней,

И благодарней зрителя тогда.

 

Умри, актер! И будет жить любовь

В последнем подзабытом монологе.

Массовка хлещет клюквенную кровь,

Кассир жует картонную морковь,

Цветы летят и падают под ноги.

Живи, театр! Скоро я умру

На выдохе, на точке, на поклоне.

Опять по кругу грешников погонят.

Один хотел, другой сидел на троне,

А я любил волшебную игру.

 

По-прежнему волнуюсь каждый раз.

Очнусь в ночи — пока еще не старый.

Кому смеяться выпадет из нас?

Эй, режиссер! Используя соблазн,

Поставим жизнь! Я напишу сценарий.

 

 

ВСТРЕЧА ЧЕТВЕРТАЯ

 

Прохожий

 

Тьма покидает землю. Жди забот.

Гляди назад, где смелые забавы

Мешали ощутить всё бремя славы,

Которая, конечно же, придет.

Ах, молодость! Советам вопреки

Мы тратим силы на вино и женщин.

А времени всё меньше, меньше, меньше…

Но замыслы и чувства высоки.

Опять костлявой гостьи не боюсь,

Мне сыновья мои грехи простили.

Но всякий раз одолевает грусть

По вечерам в неприбранной квартире.

Потянет на знакомые места,

Где юность пролетела без оглядки.

Я сам с собой тогда играю в прятки.

Не нахожу. Безмолвье. Чистота.

Ступени стерты — ходят испокон.

Дом покосился, вывеска забыта.

Высокий храм на холм присел сердито

Под тяжестью пожара, войн, икон.

И смерть не в смерть, и старость ни к чему,

И мозг устал от мыслей и болезней.

Не задавай вопроса "почему?",

По городу гулять куда полезней.

 

 

Отступление

 

Люблю пустое небо октября

В широком блеске яркого заката.

Ровесник клен, припомним тех ребят,

Кого друзьями называл когда-то.

Припомним дни, событья, имена,

Дождь площадей, туман горбатых улиц.

Не доберется до Итаки Улисс,

Но долго, долго будет ждать она.

Ровесник клен, исполнимся вдвоем

Всей красотою осени беспечной.

Мы прорастаем в городе другом

Корнями в землю, а ветвями в вечность.

Мы над обрывом, где внизу река,

А дальше — степь от края и до края.

Где за спиною, красками играя,

Закат напрасно ищет облака.

Ровесник клен, пройдёт немного дней,

Последний лист сорвет ноябрь хмурый.

Мы станем старше, собраннее, злей —

Тяжелый взгляд и крепкая фигура.

Исчезнет за дождями силуэт

Изящных башен с тонкими крестами…

Три осени ложатся между нами,

А километрам вовсе счета нет.

 

 

Монолог последний

 

День распахнулся, как всегда, с небес.

С востока глянул изумленным оком.

Нашарил крыши, развернулся боком,

Решил проблемы и в сердца залез.

Как быстро изменилось всё вокруг!

Дома сменили лица на фасады,

Возникли звуки: гомон, звон и стук,

Смыкались руки и крестились взгляды.

Луна бледнеет льдинкой на снегу —

Последняя свидетельница ночи.

Мой век недолгий стал еще короче

(К чему никак привыкнуть не могу).

Спешат навстречу люди и цветы,

Трамваи, кошки, фонари, деревья.

Смеются дети, строятся мосты.

Отличный свет, спокойное доверье.

 

За полдень будет — доберусь домой.

Дверь отворю, устало вытру ноги.

Приснится дождь, прозрачный дождь грибной.

И одинокий путник на дороге.

 

 

Где связь времен прочнее, чем орех

 

Где связь времен прочнее, чем орех

С ядром внутри и молотком снаружи,

Любить вино и женщину не грех,

А лишь возможность выжить среди стужи.

Страданье предначертано не зря,

Питает вдохновение ненастье,

Но если б не вечерняя заря,

То чем еще мне город свой украсить?