Вползает в пустую коробку двуногая тварь

И прячется в угол, и плачет от боли и страха.

Но к вечеру мозг заживет и обсохнет рубаха,

И день воскресенья покажет стенной календарь.

И сузятся окна, и бревна улягутся встык,

И пол запоет под ногами; и крыша нависнет;

И ветер швырнет раболепно осенние листья

В стеклянную гладь, человек за которой возник.

Он так же похож на меня, как на камень — луна,

Он вырастил честно упругую новую кожу.

Теряться не время. Теперь только милостью Божьей

Он сможет свободно и долго глядеть из окна.

Туда, где течет вдоль широкого леса река.

Туда, где спускается мокрое поле к оврагу…

 

Ведро во дворе собирает небесную влагу,

И книгу любимую с полки снимает рука.

 

На краю одинокой Вселенной

Там, где вакуум — по колено,

Где светило похоже на крик,

Нужно вырастить стены и крышу,

Шум травы и прибоя услышать,

Чтобы всякий к миру привык.

Мы останемся. Времени мало, —

Вон еще одно солнце упало,

Прочертив огневую черту

Через сфероидальную темень.

Тень его пролетела сквозь темя

И растаяла терпко во рту.

В подсознании гулком и длинном

Есть свои облака и долины —

Там поместится город и сад.

И тебе, дивноокий пришелец,

Там найдутся и средства, и цели,

И секунда — вернуться назад.

 

Мы ищем по городу окна, ведущие в сад,

Где бронзовый мальчик живет у воды родниковой,

Где воздуха хватит и всяких чудес и диковин:

Беседка, дорожка, друзья на скамейке сидят.

Там утром туманы шевелятся между ветвей,

А вечером — птицы, а ночью — прохлада и звезды.

Там дом двухэтажный, из камня и дерева создан,

К себе привлекает веселые взгляды людей.

 

Вползаю в коробку с прорубленной грубо дырой,

Одежду снимаю, целую детеныша в щеку

И жду терпеливо, пока выключателем щелкнет

Придумавший зверя и дерево нам на убой.

А дом выбирает неспешно на доброй земле

Хорошее место — поближе к воде и дороге.

И стены твердеют на воздухе — можно потрогать.

Старье продавайте. Все будет готово к зиме.